Антон ШУМИЛИН
Масленица
***
Вне сумрака – глаза голодных кошек.
Украшен воздух ядом сизых кружев,
И под столом гремят о ступни ножек
Останки перебитых медных кружек.
Дрожат меж плоских лиц орлов и решек
Больные тушки мелких хлебных крошек.
Ты выгрызаешь из беззубых пешек
Ряды зубастых боевых матрёшек...
Пазолини
В молочных перьях полупризрачной кисти
Закатным золотом капризничал вечер,
И на холсте сиял панический листик.
И под холстом протяжно выл человечек.
А мост покачивал горбатые мощи
Над пёстрой гадиной реклам рекламы,
И петушки за отправлением в ощип
Благоговейно наблюдали из ямы.
В сачке ворочались ленивые лини –
С подводных дум переводчики-сурдо.
А в белом лотосе сидел Пазолини
И горько плакал от такого абсурда.
***
Взрывов чёрные барашки
Блеют в синее стекло,
И тротиловые шашки
Очень даже наголо.
Но порхают крылья носа
В одиночестве сто лет
Без единого вопроса
На поставленный ответ.
Из грудей Венер безруких
Получилось много камня,
Из топориков весёлых
Наварили много каши.
Тройкой тонких серых шеек
Приближается патруль –
Меж мирами перешеек,
Плюс на минус – полный нуль,
Предложение без спроса,
Покушение на свет
Без единого вопроса
На поставленный ответ.
Из яйца-первоначала
Насидели стаю куриц,
Каплей красного лекарства
До краёв наполнен кубок.
Злого неба пахнет кожа
Лабиринтом волчьих шкур,
Ариадны нить похожа
На большой бикфордов шнур.
И безумия колёса
Режут вечности кювет
Без единого вопроса
На поставленный ответ…
Шатается без опор мозг
Шатается без опор мозг
На нервах горящих глаз
Полураспадом лечо.
Продайте противотормоз –
Купите противогаз.
И дышать станет легче.
Пора бы поздравить вас с
Покупкой убойного корма с
Безвкусно-фруктовым желе.
Продайте противогаз –
Купите противотормоз.
И станет дышать тяжелей...
Чёрная птица
В спину дышит Русский Север
Сквозь нагие ноги ночи.
Из-под перьев чёрной птицы
Выпадают кудри пара...
Где козлят уже не семеро,
Переулки – многоточие:
В тупиках таится Мара,
Чтобы горлом перелиться.
За забором – дед беззубый
Топором целует луны
И последняя страница
Рвётся, будто скатерть старая.
На разбросанные руны
И объятия Суккуба
Из-под перьев чёрной птицы
Выпадают кудри пара...
Масленица
Открылся пыльный фолиант,
Дремавший в чёрном саркофаге –
В нём потаённый бриллиант
Бордовой крови на бумаге,
В нём затвердевшая слеза
И злом подкованные блохи…
Кленовым телом колеса
Я ощущаю все эпохи…
Сырая каменная твердь…
Кресты – подснежные уроды,
Из волка вырвался медведь,
И закрутились хороводы.
Сверкает масло на блинах,
Увидев солнечное знамя.
Кто скоморох, а кто монах
Я очень долго не узнаю,
Как очень долго горло пса
На белый шар рождает вздохи.
Кленовым телом колеса
Я ощущаю все эпохи…
Сырая каменная твердь…
Суровый шелест плащ-палаток.
В надежде быстро умереть
Мой детонатор будет краток.
Выпей водки
Выли волки в упоённом одичании лесов,
Запирающих секреты на засов.
Бледно-медленно горчичное катилось колесо,
Приедаясь, как водица, хлеб и соль.
«Выпей водки!» – говорили голубые корабли,
Проплывая в километре от земли.
«Выпей водки!» – из-под листьев, из-под веток, из-под тли
Некорчёванные пели короли.
Океан, просыпав капли на короны королей,
Разразился орошением полей.
И хрипели черепахи расползавшихся степей,
Протирая мглу: «Не пей! Не пей! Не пей!»
Весенние тропы
В грусть засеяны крупы.
Падают в рот эзопы,
Как весёлые трупы
На весенние тропы.
Врезан перст безымянный
Ногтем в нить Ариадны,
Спят колосья овсяные
И растут беспреградно.
Жизнь – точёный обычай
В коже жёлтого ситца –
Косит головы бычьи,
Боль земли колосится.
Зёрна преображений
Завершаются в курах.
Ты рисуешь мишени
На своих эпикурах.
Падают в рот эзопы,
Как династии с трона,
На весенние тропы
И навлоны Харона,
На зерно и росточек
Зла старухи Европы.
Так пойдём и растопчем
Все весенние тропы!
***
Развёрнутый свиток шевелится пальцем,
На свитке – задача для пятого класса.
Об этом не зная, тревожится рыцарь,
И правильно делает. В школе он не был.
А ржавой кольчуги тягучая масса
К земле пригибает, и хочется рыться
В корнях и помёте, и в запахе хлеба.
Смущённо прикрыв опушённое рыльце,
Вернуться в обитель заблудшим скитальцем.
Вернуться в обитель, корнями питаться,
Склониться в утробу чадящих традиций,
Всё взвесить и вытрясти странные вести,
И свёрнутый свиток на свечке поджарить.
Но чтобы вернуться, придётся родиться
Повторно и в нужном для этого месте,
Но этой пилюли никак не нашарить.
Пустыня и рыцарь. И в этой фиесте
Развёрнутый свиток шевелится пальцем.
Вырежи и сохрани
Лжёте, не дуя в ус,
В обменном пункте миров на сладкие язвы искристых бус,
Западая в ошибку, брак,
Которые свинчиваются в кошачий мрак.
В вас –
Копыта-костыли ваз
И крохи предельно коротких фраз,
Которые склёвывают голуби внутричерепных сил
В никчёмный трезубец «пси»...
Вырежи, сохрани, спаси.
Душа
Душа, как комната китайца –
гудит, на ус мотается.
Но если всё сосать из пальца,
то разум угнетается.
Погасли мысли, их зола
Во зле, как сыр, катается,
выходят грязные дела
Из комнаты китайца.
В сырых пелёнках городов
изнемогают демоны,
и в ожидании Годо
тайком ползём на стены мы.
Рты Поднебесной
Холодные пальцы месят уснувшую глину лиц,
Рождая под костной коркой весёлых картинок бриз.
Бензина испил уныло-распятый спаситель-шприц.
Над небом на ладан дышит сомнительный суперприз.
Проплакав медовой кровью, смеются ватаги лип.
Волшебные палочки тянут во рты Поднебесной рис.
Обсохшие веки века рождают искристый скрип.
Гнилое здание мира ложится глазами вниз.
Развал
Дым задыхается, затекая в свои же дыры,
И со спины мглы осыпается чешуя…
На дне миллиардов зрачков – факиры,
Глотающие ножи реальности не жуя.
Ра звал не раз, и сегодня земля истлела,
Красным соком налился ящер суда.
Последняя бабочка рухнула горсткой мела,
Свинцовые мухи ада летят сюда.
Пока Ра звал всех вверх смотрящих
Согреться о белых лучей печать,
Ящер готовил пурпурный ящик,
В который мы будем теперь молчать.
Как в первый раз
И безразличье фонаря,
И немощь грязной половицы,
И половина винной чаши
Неоднозначны. Два на два
Дерутся пары наших глаз.
И улетая за моря,
На нас с тоскою гадят птицы,
И сухофруктом нашей раши
Давиться хочется едва…
И это всё как в первый раз.
Всё подытожено
Улыбаемся и машем!
Озверевшая от обиды шарманка
Весело заливает улицы
Похоронным маршем,
Налипает на лица наши
Густая небесная манка
И, опадая,
Отрывает пуговицы
Чёрных рубашек.
Что случилось?
Да всё просто кончилось
Продолжением начала.
Озеро тенденций
Внутрь всего просочилось,
И для нас не стало причала.
Всё подытожено.
Всё теперь логически цельно
И как положено,
А я воспаряю на дне ямы
И грызу сердцем
Свинцовое мороженое.
А кто-то самозабвенно
Выдавливает удивлённый глаз.
Поэтический сборник «ЭТВАС»:
Другие публикации Антона Шумилина
