Вячеслав КАРПОВ
Деревня без России
По толковому словарю Даля, слово «Сага» означает – дума, сказание, быль. Неужели настало время, когда русская деревня окончательно превращается в сказочный персонаж, который наши дети и внуки знают лишь по рекламе «Домик в деревне»? А ведь думы и тоска по нашей малой родине заполняют многих из нас. Проживет ли Россия без деревни? Да уже успешно живет, бьет даже советские рекорды по урожаю зерновых. C 2014 года экспорт зерна превысил экспорт вооружения, и Россия вышла на первое место в мире, впервые обогнав США. Хотя, если разобраться, не все так однозначно. Рост экспорта пшеницы – это признак кризиса в животноводстве. Меньше стали скармливать скоту за счет западных технологий и за счет того, что самого скота тоже стало меньше.
Советской колхозно-совхозной номенклатуре «отдали» в собственность бывшие колхозы и совхозы; и за 25 лет новой России они вышли на первое место в мире по экспорту сельхозпродукции, правда, при этом, задавили сельхозпроизводство в своей стране, став монополистами. В 2015 году страна заработала на экспорте сельхозпродукции 16 млрд. рублей, в 2016 году – 17 млрд. Правда, наша действительность такова, что наши дети и внуки уже забыли вкус настоящего деревенского молока, вкус яичка от курочки, гуляющей по зеленой травке. Многие думают, что огурцы и помидоры бывают только магазинными, а хлеб только таким, каким мы все его и едим. Кстати, сегодня по исследованиям социологов, 52 млн. россиян не довольны качеством хлеба.
А проживет ли деревня без России? Тоже как-то живет, и, вопреки всем форс-мажорным обстоятельствам, кормит город, о чем мы дальше и узнаем. Сага – это еще и быль о сегодняшней действительности деревень, многие из которых сначала становятся «выморочными», а потом и вовсе исчезают из российского пространства, но, конечно, не из памяти людской. Ну, а дальше, перефразируя Высоцкого, – тот, кто выжил в катаклизме, пребывает (доживает) в пессимизме. Так можно ли было не идти, кем-то придуманной, гибельной деревенской дорогой?
Новгородское «экономическое чудо»
Хочу привести отрывки из книги «Реформы в провинции», бывшего самого молодого губернатора в России Михаила Прусака (1991–2007 годы; вступил в должность главы администрации в 31 год), автора Новгородской модели возрождения села и Новгородского «экономического чуда» (привлек в область 1,5 миллиарда долларов зарубежных инвестиций). Книга вышла 18 лет назад, в 1999 году. Я ее совершенно случайно нашел в прошлом году в Лермонтовской библиотеке и прочитал, как подтверждение многолетним поискам и размышлением моих пензенских приятелей, людей разных специальностей, направлявших еще кандидату в президенты России В.В. Путину «Предложения по развитию сельского хозяйства в России».
«Есть у нашего государства плохая традиция в отношении к крестьянину, как к человеку второго сорта, обязанного кормить страну в принудительном порядке. Так было при Иване Грозном, который, по сути, передал крестьянина помещику в собственность. Так было при Сталине, который штыками загонял мужика в колхозы. Так было при Хрущеве, который лишил деревенского жителя подсобного хозяйства. Так было при Брежневе, который упразднил десятки тысяч «неперспективных» деревень, а вместе с ними упразднил и крестьянский уклад жизни. Как ни обидно, но приходится признать, что и наша, последняя по времени аграрная реформа – из того же ряда. Стратегическая цель аграрных преобразований Петра Столыпина заключалась в том, чтобы создать класс богатых крестьян-фермеров по американскому типу. Результаты: в 1913 году Россия произвела зерна больше, чем США, Канада и Аргентина, вместе взятые. Две трети крестьян не пожелали выходить из общины и в критический момент пошли за большевиками. Суть нашей концепции аграрной реформы заключается, прежде всего, в ее эволюционном характере. Пока не вырастет новый крестьянин, способный работать в рыночных условиях, необходим переходный период, в течение которого колхозно-совхозный строй постепенно уступит место частновладельческому. Производственные фонды нельзя приватизировать – все это остается в неделимом фонде сельхозартели – не важно, как она будет называться – ассоциация, товарищество, кооператив. Общественный скот, принадлежащий убыточным хозяйствам, нужно раздать по дворам. Рентабельность крестьянского хозяйства обеспечит оптимальное количество в нашей зоне от трех до пяти коров.
Cегодня на долю частного сектора приходится более половины от производимого в области молока и мяса. Надой на корову в личном крестьянском хозяйстве в два с половиной раза выше, чем в коллективном. Личное крестьянское хозяйство является ключевым звеном в аграрной реформе по нашему образцу. И здесь неоценимую роль играет наследие великого ученого А.В. Чаянова c его теорией семейно-трудового хозяйства, то есть, «крестьянской семьи, не прибегающей к найму чужой рабочей силы, располагающей некоторой земельной площадью и собственными средствами производства, и затрачивающей часть своих рабочих сил на неземледельческие промыслы». Бывшие колхозы и совхозы, превратившись в классические сельхозкооперативы (производственные, сбытовые, перерабатывающие), и, сохранившие свой неделимый фонд, кооперируют усилия семейно-трудовых хозяйств. Необходимую помощь село должно получать через льготное налогообложение, льготный тариф на электроэнергию, льготный кредит, через участие государства в создании инфраструктуры села, школ, медицинских и ветеринарных учреждений».
Деревню переписали
В 2016 году прошла Всероссийская сельскохозяйственная перепись. Всего по Пензенской области зафиксировано в 2016 году 503 сельхозорганизации. В 2006-м – 869. КФХ было в 2006 году – 2 269, в 2016 году стало – 1 130. Это данные по, так сказать, живым, действующим коллективным фермерским хозяйствам. А всего было зарегистрировано: 2006 год – 2 232, 2012 год – 3 239, 2016 год – 1 855 и 2017 год – 1 860 КФХ. Индивидуальных предпринимателей было – 334, в 2016 году стало 89. Лидеры по реально работающим КФХ и индивидуальным предпринимателям: Городищенский район – 98, Лопатинский – 88, Тамалинский – 80. Аутсайдеры: Земетчинский район – 18, Шемышейский и Спасский районы по 20, Cосновоборский, Камешкирский и Бековский по 21. Личных подсобных и других индивидуальных хозяйств было в 2006 году – 330 505, а стало в 2016 году – 250 918. В сельских поселениях – 222 600 и 223 256. Здесь лидеры: Пензенский район – 21 049, Бессоновский район – 19 472, Городищенский район – 14 119. Аутсайдеры: Спасский – 2 779, Иссинский – 3 450, Тамалинский – 4 509. По городским округам и поселениям – было 107900 и стало 27 662 ЛПХ. Лидеры: г. Пенза – 5 009, г. Кузнецк – 1 765. Районы-лидеры: Никольский – 1861, Земетчинский – 1 655, Каменский – 1 629. Аутсайдеры: Белинский – 292, Лунинский – 341, Сосновоборский – 595.
Кто и чем нас кормит?
Вот данные Пензастата c небольшими комментариями cпециалистов и автора.
В производстве сельхозкультур отличились в 2016 году сельскохозяйственные организации: зерновые и зернобобовые культуры – 1565,3 тысяч тонн, свекла сахарная – 1694,2 тысяч тонн, подсолнечник – 267,8 тысяч тонн. Фермеры и индивидуальные предприниматели собрали: зерновые и зернобобовые культуры – 330,5 тысяч тонн, свекла сахарная – 214,9 тысяч тонн, подсолнечник – 67,5 тысяч тонн.
И вот мнение человека, стратегически мыслящего, бывшего ректора ПСХА, уже ушедшего от нас академика, доктора химических наук А.Ф. Блиннохватова (январь 2002 года): «Много произведенной пшеницы в этом году – это не товар – это урожай. Пшеница некачественная – ее невозможно продать… В этом году, минимум, 40% зерна будет потеряно, мы разучились его хранить. Спасение в одном – зерно раздать хозяевам, частникам. Напичкать поросятами, другой живностью вплоть до цыпленка всю область». (На сегодня в области всего 14 элеваторов, фермерских нет совсем, представьте затраты фермеров на хранение).
В 2016 году частные хозяйства собрали 398,8 тысяч тонн картофеля из 469,7 собранного хозяйствами всех категорий. В 2015 году случился хороший урожай картофеля, и ЛПХ сбили цену крупным картофелеводам, которым надо было «отбивать» кредиты, взятые на посевную. Вот вам и преимущество стресс-устойчивости маленьких по сравнению с большими во времена кризисов. Потому уверен – сильнейший потенциал развития и последующей кооперации – у сегодняшних ЛПХ (личные подсобные хозяйства), будущих семейно-трудовых крестьянских хозяйств, а их в области около 250 тысяч. Думается, это и есть те 20 млн. новых рабочих мест, о которых говорил Президент России.
Овощей частники собрали 137,7 тысяч тонн из 187,5 тысяч тонн валового сбора всеми хозяйствами. Cкота и птицы на убой (в живом весе) 26 556 тонн из 254 108 хозяйств всех категорий. Производство молока: хозяйства населения – 132 272 тонны из 313 893 хозяйств всех категорий. Производство яиц: хозяйства населения – 102 964 тысяч штук из 271 805, произведенных всеми. Для сравнения: КФХ и индивидуальные предприниматели произвели 16 603 тысяч штук.
Поголовье крупного рогато скота на 1 декабря 2016 года в хозяйствах всех категорий по сравнению с данными на декабрь 2015 года уменьшилось на 4,2 тысяч голов, свиней – на 81,8 тысяч голов, овец и коз – на 1,8 тысяч голов.
КРС – хозяйства населения – 78 080, в том числе, коровы – 33 084 – из хозяйств всех категорий – 176 593 голов, в том числе, коровы – 78 662. Фермеры 27 220, в том числе, коровы – 12542.
К 2018 году планируется реализовать 44 проекта семейных животноводческих ферм и дополнительно создать не менее 188 КФХ, чтобы поголовье крупного рогатого скота (КРС) увеличить в 2 раза. Cвиньи: хозяйства населения –72 130 голов из 182 981 хозяйств всех категорий. КФХ – 5 267 голов. Овцы и козы: хозяйства населения – 96 429 голов из 117 195 хозяйств всех категорий.
Мы должны испытать стыд
Я, например, и большинство моих знакомых покупаем продукты на ярмарках выходного дня у производителей с личных подворий, которые уже больше10 лет приезжают в микрорайон и к ним всегда выстраивается очередь. Хочу обратить внимание – именно с личных подворий. Стратегия же руководства агропрома направлена, в основном, на создание больших холдингов. Это обосновывается тем, что сельское население стареет. Почти цитирую: «Поскольку количество людей, имеющих ЛПХ, снижается, необходимо ускоренно развивать картофелеводство и овощеводство на основе интенсивных технологий на базе организованных хозяйств». Ну, не странно ли? 25 лет люди бежали с родной земли, а когда убежали, начинаем строить «новые колхозы»! Но вот до революции большинство крупных помещичьих хозяйств оказались в залоге в банках, как неэффективные. Почти через век примерно то же самое случилось с колхозами. Во всех случаях страну вытаскивали семейно-трудовое крестьянство – в досоветское время, и частные подворья – в советское. Люди, пребывающие в пессимизме, не спешат в фермеры по той же причине, по которой из-за увеличения суммы страховых взносов, 4 года назад, 500 тысяч предпринимателей по России прекратили свое существование. И никто перед ними не извинился. Да и давно уже известно, что только около 5% населения любой страны способно к предпринимательству.
Знает ли наше руководство о чем говорит, когда предлагает следующие требования к участникам программы по развитию семейных животноводческих ферм: глава КФХ обязуется оплатить за счет собственных средств не менее 40% стоимости каждого наименования приобретений согласно бизнес-плану; грант на развитие ферм может достигать до 10 млн. руб. и притом 10% из 40% это личные средства начинающего фермера. У многих ли есть 4 млн. и из них 400 тыс. личных сбережений? КФХ должно существовать не менее года; глава хозяйства обязуется использовать грант в течение 24 месяцев со дня получения; создать условия для организации не менее трех рабочих мест; в хозяйстве должна отсутствовать текущая задолженность по штрафам, пеням и страховым взносам.
Да, многие хотят денег от государства, но далеко не все готовы выполнять условия, которое оно диктует. В условиях хронической нестабильности и постоянно растущих государственных аппетитов, бизнес, вообще, а сельхозбизнес, в особенности, – удел отчаянных. И, конечно, возрождение современной русской деревни – это, прежде всего, принятие новых управленческих решений по структурной перестройке в аграрном секторе, направленной на возрождение трудового крестьянства. Вот, например, в Белгородской области, по программе областного правительства, на селе до 2020 года построят 500 предприятий. Идея развивать промышленность на селе хоть и не нова, а, в то же время, очень актуальна и современна. Многие будут работать летом на земле, а зимой на фабрике или заводе. А мой дядя удачно совмещал работу главного инженера на пенькозаводе с великолепным развитием подворья. Заводы и фабрики на селе могут быть и не сельскохозяйственной специализации. Новые фабрики сделают село привлекательным местом жительства.
Сегодня у нас просто нет другого выхода, кроме как диверсифицировать экономику – делать ее более разнообразной и устойчивой. В начале 20-х годов прошлого века кооперативное движение в России (84 млн. человек с членами семей) в опоре на семейно-трудовое крестьянское хозяйство «проворачивало все сельское хозяйство страны». Семейно-трудовое крестьянство – это и достойная жизнь семьи, и хороший старт для будущих фермеров. Но – нужны новые кредитные организации, заточенные именно под крестьянина-частника; длинные ссуды под низкие проценты для реализации этих идей. И почему же это при грантах для начинающих фермеров Дальнего Востока от 1,5 млн. и до 21,6 млн. руб. для семейных животноводческих ферм (у нас до 10 млн.) и 250 тыс. руб. на бытовое обустройство, народ и там не стоит в очередь? Почему только на Дальнем Востоке принято решение раздать всем желающим по 1 га земли бесплатно, а всего 147 млн. га.
Это и земли лесного пользования, и промышленные территории. По переписи населения 2010 года (думается, что у нормальных людей вызовут шок статистические данные предстоящей Большой переписи 2020 года) было выявлено 1,5 млн. брошенных сельских домов,19,2 тыс. деревень, оставшихся, вообще, без населения (примерно, столько же было сожжено фашистами в войну), и 30,5 тыс. деревень, где население менее 10 человек. Cвыше 10 млн. га сегодня заросли деревьями. По информации Минсельхоза России, не используется более
50 млн. га земли сельхозназначения, (почти по 3 га на каждого из 146,5 млн. жителей РФ).
Когда в деревне жить хорошо
В деревне можно будет жить и врастать корнями лишь тогда, когда там появится возможность получать зарплату хотя бы 25–30 тыс. руб. в месяц. Мы и сегодня не имеем технологий, способа производства, позволяющего жить в провинции относительно достойно. И сегодня люди, навсегда покидающие родные деревни и села, оставляя там отчие дома, главной причиной называют отсутствие работы. Те же упорные, кто, наоборот, возвращаются на родную землю, видят основную модель Новой русской деревни в следующем: семья, которая живет в этой местности и может создать хозяйство, способное что-то производить. Пока власть, «собравшая» хороший урожай с полей бывших колхозов и совхозов, одномоментно ставших латифундиями, безмолвствует, cовершенно не понимая, что делать с деревенской разрухой, наиболее отчаянные земляки собирают деньги в интернете «краудфандинг» на ведение сельского производства, продают квартиры и едут в деревню.
Нужна новая аграрная экономическая политика на селе, тщательно продуманная до мелочей, исходя из наших многовековых традиций и особенностей. Столыпин говорил: «Аграрный вопрос нельзя решить. Его надо решать». Есть страны, которые решают свои проблемы кардинально. Бюджет Эмиратов на 90% формировался от продажи нефти. И когда рухнули цены на нефть, серьезно занялись сельским хозяйством. Cегодня Эмираты на три четверти обеспечивают себя молоком, на треть – мясом, а картошка – только своя (за год ее производство увеличилось в три раза). И здесь большую роль играет господдержка.
В Эмиратах создан специальный Центр помощи фермерам, помогающий развиваться и сбывать свою продукцию на рынках. Фермеру оплатят половину расходов по проекту, бесплатно предоставят сельскохозяйственную технику, подарят семена. Необходимо полноправное включение сектора личных подсобных хозяйств в сферу аграрной политики государства, в которой также занимают достойное место и крупное интенсивное производство, и эффективное фермерство. Господдержка должна идти только туда, где человек эффективно работает. Жизнь в новой русской деревне 21 века должна стать достойной, а работа – выгодной!
Ну, а сегодня с неразрешимой проблемой столкнулось пензенское село. За пятнадцать лет – с 2001-го по 2016 год – исчезло 75% сельских школ. Ликвидация (оптимизация) оставшихся – вопрос исключительно времени. 2016 год – в планах субъектов РФ ликвидировать или реорганизовать 427 школ, 2017 год – 297, 2018 год – 220. И, как следствие этого и, конечно, отсутствия работы с достойной заработной платой, сельское население Пензенской области сократилось почти на 100 тысяч человек (данные Пензастата). 20.11.2015 года на 31 сессии Заксобра Пензенской области доложено, что 21 населенный пункт в Пензенской области в 14 муниципальных районах прекратил свое существование официально. А пока еще не официально: 24 поселка и деревни исчезли в 2006 году, 10 сел в 2009 году и 11 населенных пунктов в 2011 году.
Cогласно последней переписи населения 2010 года, в нашей области более 200 населенных пунктов, где проживает меньше 5 человек, а в 75 населенных пунктах от 6 до 10 человек. По данным Пензастата, на 1 января 2017 года в Пензенской области обезлюдело 110 населенных пунктов. А по данным на 1 января 2016 года, в 572 из 1 384 населенных пунктов проживало менее 50 человек. Почти половина сел Пензенской области на грани исчезновения.
Количество населенных пунктов Пензенской области, оставшихся без жителей, почти не меняется с 2012 года – примерно100. Но за 6 лет исключен из Регистра (т.е. официально перестали существовать) на основании Закона Пензенской области – только 21 пункт. Почти по Жванецкому – если хотя бы один человек прописан в мертвой деревне, значит, она жива. И всем удобно. И демография-рождаемость в селе выше, чем в городе.
1990 год – город: 1,7 рождений на одну женщину. В селе: 2,3. 2015 год: 1,5 в городе
и 1,7 в селе. Печальные цифры озвучил известный пензенский историк и краевед М. Полубояров: «Среднегодовая убыль сельского населения составляет в последние годы до 4–5 тысяч человек. Если такие темпы сохранятся в ближайшие 10-летия, то через 88 лет в сельской местности Пензенской области не останется ни одного постоянного жителя» (исходя из реалий, все происходит гораздо быстрее). Вот вам и «Сохраняя прошлое – создаем будущее». Появился даже позорный термин – «выморочные деревни». А ведь там тоже была жизнь… Очень правильно о системном разрушении деревни сказал режиссер Н. Михалков: «…как нужно унизить достоинство этого человека, чтобы он сломя голову бежал из родного дома. Мы должны ужаснуться нашей жизни, испытать стыд».
По социологическим опросам 2011 года, 20 млн. горожан в возрасте 45–60 лет готовы переехать жить в деревню. Но – им надо помочь, помочь хотя бы так, как помог в свое время крестьянству реформатор Столыпин. Тогда 3,5 млн. крестьян получили ссуды под 4,5% годовых со сроком выплаты свыше 50 лет. За 10 лет реформаторства Петра Столыпина население империи увеличилось на
30 млн. человек, а за последние 10 лет сельское население России сократилось на 1 млн. человек. По официальным данным, 53 тысячи мужчин – жителей Пензенской области – уехали на заработки в другие города. Сегодня нужны государственные и региональные программы, открывающие реальную перспективу для человека, изъявившего желание работать на родной земле, и тогда многие потянутся обратно, на свою малую Родину.
Даешь нэп на селе!
Пензенской области, да и России в целом, как показал начавшийся кризис, помимо устоявшейся в головах руководителей агропрома стратегии глобализации в сельском хозяйстве, необходимо принятие экстренных программ развития именно семейно-трудовых крестьянских хозяйств, с перераспределением финансов именно в этом направлении, предусматривающим гибкое сочетание крупных и малых производственных единиц.
Если хотите – нужен НЭП на селе! Именно в условиях кризиса, в условиях длительного и значительного падения цен, а также роста издержек, крестьянские хозяйства исключительно выживаемы и приспособляемы, поскольку они не гонятся за прибылью. Чаянов рано понял ценность семейного крестьянского хозяйства, особенно для России, при условии оказания ему помощи организацией сбыта, кредита, снабжения инвентарем, путем объединения крестьян в мощные кооперативные союзы. Все это намечалось уже до революции 1917 года и без большевистской катастрофы развилось бы, превратив Россию в одну из самых богатых и прогрессивных стран мира...
Александр Васильевич Чаянов прогнозировал невозможность развития российской деревни по американскому фермерскому пути. В России оптимальным будет сочетание отдельного семейного крестьянского хозяйства с крупными кооперативными организациями. Собственно биологический процесс выращивания растений и животных останется за семейным производством, а все остальные технологические и экономические процессы осуществятся посредством кооперативных организаций (переработка продукции, ее реализация, кредитование, научное обслуживание).
Проведенное А.В. Чаяновым исследование показало, что крестьянское хозяйство имеет все возможности к своевременному возвращению предоставляемого ему кредита. И на сегодня, в Россельхозбанке кредитуется свыше 300 тысяч фермеров и личных подсобных хозяйств. В Китае, где нет частной собственности, Чаянова рассматривают как главного теоретика блестяще проведенной там аграрной реформы. Cегодня в Поднебесной есть деревни с доходом… 1,5 млн. $ в год!
Еще 5 лет назад в Китае стали производить слишком много мяса, молока и риса. И деревню начали переориентировать, а не пускать по течению, как у нас. В деревне стали строить супермаркеты, фермеров поселили в быстро построенные многоэтажки и предложили продавать собственноручно сделанные сувениры. Нам бы их заботы! У деревень появляются собственные онлайн-магазины.
Сейчас уже понятно, что судьба современной российской деревни, безусловно, зависит от форм административных преобразований и определения возможных стратегий развития. И от того, какие это будут стратегии, будет зависеть, в конечном итоге, будущее нашей страны.
«Новая социальная газета», №37, 12 октября 2017 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.